Куда ушла казачья слава?
Как горько слышать:
«Мы, не казаки!?»
Тогда ответьте мне ребята,
Кто первым поселился у реки?
Кто лихо мчался шашкой
Воздух рассекая
Скрепленный узами крови

Неужто нужно ждать
И поразмыслить
Промыть замуленую память

А где-то ухнет пушка над раскатом
Пропашет память Разинским ядром

Заглянем в прошлое

Станица Богоявленская образована в 1669 году.

«... Жил в этих местах, в станице Богоявленской, старый учитель и страстный краевед Виссарион Ильич Аникеев. Долгие годы собирал он исторические сведения о Родном крае и разузнал, что станица Богоявленская возникла в результате объединения двух казачьих городков — Троилинского и Кагальницкого. Прежде оба городка располагались возле самого Дона и часто подвергались наводнениями. Жители Троилинского городка на новое место переселились сразу, а жители Кагальницкого — разделились: одна часть ушла в Богоявленскую, а другие поселились на том кургане, что выситься между Ведерниковым и Кастыркой. Лишь позднее перебрались в Куликовку.

Виссарион Ильич Аникеев умер накануне Великой Отечественной войны. Все его записи бесследно исчезли во время фашисткой оккупации.

В 1913 году вблизи кургана был выпахан железный панцирь. Он долго потом висел на почетном месте в здании станичного правления. Станичные мальчишки примерял его. В двадцатых годах панцирь передали в музей«.

(В. Моложавенко «Был и я среди Донцов»).

Как часто приходится задумываться над тем, что говорят люди. Иногда это соответствует истине. А иногда остается пожелать только лучшее. Хотя признаешь что именно люди хранители и носители информации. А если это касается истории, тем более далекой, вот тогда идет сбор по крупицам фактов, которые запоминала по тем временам детская память старшего поколения. И оказывается любой жизненный отрезок, так притягивает внимание, что с этим человеком хочется общаться, не замечая времени.

В долгой и горячей беседе с другом, я услышал такое высказывание «Сделал добро — брось его в воду». Эти слова так запали в душу, хотя это слышал не в первый раз, но все- таки в подсознании начал перебирать в памяти людей, которые обладают именно таким качеством. Дорога размышлений привела в станицу Богоявленскую. Этим человеком оказался казак станицы Виссарион Ильич Аникеев. Родственники имеют весьма расплывчатые воспоминания о нем, но легенды об этом человеке живут в хуторах и станицах района.

Станица Богоявленская: Аникеева Вера Андреевна

жена Аникеева Ивана Федоровича

(внука Виссариона Ильича Аникеева)

... Виссарион Ильич Аникеев — легендарный человек. Все несли ему, знали, что этот человек вплотную занимался историей родного края. У него хранилась кольчуга, принесли ему казаки, а нашли её в займище. А еще помню — это говорили родственники, что читал он Евангелие 1890 года на старославянском языке. А куда эта книга пропала — неизвестно. В Богоявленке жил всю жизнь.

А еще Иван Федорович Аникеев говорил, что была книга примерно 600 листов, в которой были записаны лечебные травы, микстуры, настойки собранные Виссарионом Ильичом в них-то заворачивали пирожки в бригаду, во время уборки в колхозе.

Станица Богоявленская: Болдырева Александра Федоровна (1926 г.)

(Аникеева) — внучка Виссариона Ильича Аникеева

... Говорят, что много было записей, книг, а где оно подевалось, кто-же его знает. Какие были их порястянули, когда перестраивали дом. Кто-то подобрал. Они валялись, кто на них внимание обращал- то в то время, да и увез кто-то в Ростов, это — то слышала. Кто отбирал, Бог его знает.

У Виссариона Ильича были желтые ложка, вилка он ими ел и тарелочка. Нальют же, а ложки то у нас были деревянные, а у деда были желтые, наверное, медные, но не золотые это точно.

Он в церковь ходил, там прислуживал, значит не старовер.

Был добрый человек, не знаю как людям, всех-то принимал, никому не отказывал. Плату за лечение не брал, хоть и жили мы бедно.

Помню, девчонкой поехали на мельницу, вспоминала его добрым словом женщина с Гапкина, когда мы заговорили «А это Виссарион Ильич он меня лечил».

Рядом с нашим куренем лужина, когда после дождя была полною, а мы дети купались в ней, так он за это ругал, но по- доброму, если приходили поздно домой, ну там перебегали, так Виссарион Ильич тоже ругал нас и говорил, что нельзя так делать. Учил нас так если кто из взрослых идет, то мы дети должны были поклониться взрослому человеку.
А еще ходил со щеточкой везде пыль сбивал, щеточка-то с большой ручкой. Чистюля был, так и ходил с ней.

Одевался простенько не броско, но всегда чистенький.

А еще я помню, что у него были такие деревянные колодки и маленький молоточек, он чинил обувь станичникам.

Люди-то ночь полночь стучать к нему, едут с хуторов. А он говорит, для этого есть больница, мне не разрешают.

Обычно кто к нему приходил он приводил, запускал к себе в дом и разговаривал с людьми. Они жалятся, а он слушает. У него такая была такая эмалированная бляшечка, что-то прислушивался. Мы-то были дети, были бы взрослее, может, было по-другому, интересовались бы. Все-то и говорили дед и дед.

Какого года не знаю. Отец у него был Ильич. Двое братьев жили здесь неподалеку. Есть фотография, с Москвы подписанная в адрес Виссариона Ильича, присылал внук-студент зоотехнического института ветеринарного факультета, учился в Москве, а фамилия была его Попов Александр Васильевич. Это, стало быть, сестра Виссариона Ильича была замужем в Москве

Мой отец Федор Виссарионович Аникеев — сын Виссариона Ильича. Конник был лихой. До войны здесь в станице Богоявленской проходили скачки, так он участвовал. Вроде он был кавалерийский разведчик. Погиб в войну где-то в Брянских лесах. Моя мама Евдокия Николаевна — было 92 года, умерла в 2000 году. Нас было четверо. Иван Федорович Аникеев, Николай Федорович Аникеев, Зинаида Федоровна Аникеева и я Александра Федоровна Аникеева

Виссариона Ильича, что- то душило, от воспаления легких помер. Почти перед войной в 39 году. Людей много пришло хоронить.

У него в семье было семеро, родили много, но было три дочки, три сына. Отец погиб, а дядя-то пришел. Виссарион Ильич приходится мне дедушка.

Похоронен Виссарион Ильич здесь в Богоявленке там бугорочек и ничего там нету, была каменная пластина, на ней было все понаписано, а потом разбили. Сохранилась одна старая книга, не знаю, чьей рукой на странице записано.

В 1939 году 26 Апреля 7 ч умер. Виссарион Ильич

Станица Богоявленская: Анна Ивановна Кунакова — 1916 года

Помню Виссариона Ильича. В ту пору молодой врач, а он дюжа, спешил на свадьбу, да на скору руку беды- то мне наделал. Мама ночью бегом подхватилась и со мной к Виссариону Ильичу, да с тем лекарством, которое прописал врач. Он поглядел на лекарство, да и говорит «Да вы подлили огонь в масло, этого делать нельзя, выбросьте и все». Виссариону Ильичу запрещали ходить, люди бегали скрытно за помощью к нему.

Станица Богоявленская: Мельников Николай Петрович

Со слов тещи. Виссарион Ильич Аникеев был очень сильный и уважаемый в хуторах и станицах лекарь

Хутор Кастырский: Терентьев Иван Сидорович (1930 года)

... Со слов дедов и отца слыхал о Виссарионе Ильич. Он так говорил станичникам «Что найдете, несите ко мне». Приносили кольчугу, шлем. Рыбаки в каком-то озере накинули «сапетку», меч нашли и принесли Виссариону Ильичу. Но он уже ржавый был, без ножен поржавевший весь. Но он все равно его на стенке закрепил. И Виссарион Ильич Аникеев показывал это меч станичникам.

Он, между прочим, еще и травник был.

После царицынского боя он моего отца вылечил. Отец мой в 1975 году своей смертью умер. У отца чума- 4 ребра перебиты, лечится нечем, а он в Ростове волос вылез — лысый, все конец ему. Кое — как добрался домой в Кастырку, обратился к Виссариону Ильичу, и он его вылечил. Он знал все травы.

Хутор Упраздно-Кагальницкий (Куликовка): Бородачева Хевронья

(Это интервью взято в декабре 2006 года наглядный пример благодарной памяти к Виссариону Ильичу Аникееву казачий говор (диалект) подчеркивает, ярко рисует и характеризует образ этого человека).

Саша: Вы не слышали о Виссарионе Ильиче?

Хевроша: Да как же не слышала. Он жа лящил маму нашу.

Саша: Да вы что! Ну, расскажите о нем.

Хевроша: Да що я магу сказать! Вот она забалея. А у нее признавали воспаление легких! Вот мы за ним идем пешки, хто нябудь. Мы та были маленькие, хто-то пастарше хадил. Он, приходя пешком не покрытый. Голова у няво голая, небальшого ростощка. Стоять карыта, скатину поим, вадищка налита. Придет к карыте водищки напьется. Придет и нащиная маму лящить.

Саша: Как!? Пил с корыта?

Хевроша: (пербеивая) Да, да, да, пряма с карыта.

«Дяденькя, защем вы пьете? Там же мы эта мы скот поим!». А он гаварить. «Ну, вот и хорошо... (через паузу) мы тожа скот».

Саша: А как он выглядел?

Хевроша: Небальшога растощка. Даже тебе и не знаю на кого пример привясти. Так эта ходил худощавенький, хадил это, мурщал песенки.

Саша: Песенки мурчал.

Хевроша: Ага, песенки. А лящить дюжа хорошо лящил.

Саша: Так о чем лечил травами?

Хевроша. Нет! Вот он тогда нашей маме приносил ёдовую соль, белую ёдовую соль. Она пила и ей выздоровела ею.

Саша: Ёдовая соль?

Хевроша: Да ёдовая соль, белая.

Саша: Так это что соль-лизунец, что коровы лижут. Что ли?

Хевроша: Да нет, белая такая в порошощках. Толька она ей и помогла.

Саша: А он вообще был человек грамотный?

Хавроша: Грамотный, грамотный. Мы лищно, к няму, к няму обращались.

Саша: А он брал что-то.

Хавроша: Да вы што! Нищаво абсолютно!

Саша: Ну а там накормить, напоить?

Хевроша: Ета приглашали. Так вон ты знаешь, ни садился. Стоя поисть, поисть трошки.

Саша: Ну а ел много?

Хевроша: Не... е... е... е! Да откуда там много. Похватая, похватая. Спаси Христос, спаси Христос, и пошел дальше. А то у мине, ишо много больных. А где бальные, хто бальные!? Хто яво зная!

Саша: Так он что врач был, или кто?

Хевроша: Ну да гаварять, он вращ был.

Саша: Ну, вот я знаю, что много собирал фактов, истории нашего края. Жива его внучка баба Шура, был недавно у нее в гостях. А его внук Коля, его станичники называли «Казарочка» вот его нет в живых.

Да и Иван Федорович Аникеев, работал ветврачом в Богоявленской, тоже нет в живых — внук Виссариона Ильича. Вы же его помните?

Хевроша: Ну а то не помню, я работала на птищнике

Саша: Так вот я поехал к тете Вере. Это жена Ивана Федоровича. Вот она и говорит за Виссариона Ильича, ничего не расскажу, а вот его внучка Шура жива, она тебе много расскажет.

Хевроша: (перебивая) Но дедок был хороший, как тибе сказать... сознательный, умный. Ни такой, что щиво нибудь наболтал. Нищиво скромно пришел, полящил. Пригласили поисть, я ж тибе сказала, похватал. Я ж тибе говорила стоя, никогда не садился, повернится опять в корыте. Да вот же вода. Нет же, напьется.

Саша: А он что лысый был.

Хевроша: Лысая, лысая.

Саша: С бородой?

Хевроша: Нет, да вот погляди и не помню. Наверное, была небольшая бородка, все-таки не молодой.

Саша: Это же, сколько ему было лет?

Хевроша: Не знаю.

Саша: Значит, он умер перед войной. Да?

Хавроша: (через паузу) Да, наверное, войну не захватил. Нас он не обходил стороной, мы всегда им воспользовались, как хто — то заболел, так сразу к няму.

Саша: Так он что лечил только порошками?

Хевроша: Маму лящил порошками, а дети болели, лящил какой-то водой разводил её, давал пить. А щем он иё разводил? Какая она вода? Это как сищас был, так расспрашивал бы. Но вот я Виссариона Ильища хорошо знаю, а вот яму грякнешь, стукнешь, он тут как тут и был, придёть всегда к нам.

Саша: Так он что пешком ходил?

Хевроша: Пешощкам. Идёть с песенками.

Саша: А какие же песни, наверное, казачьи?

Хевроша: Да хто яво зная, небось, молитвы, мурщить, идёть. Хороший дедок был. Мама толькя им и вспоможилась, а то было слегла... Помог.

P. S.

Место, где лежит упокоенная душа человека — казака- легенды станицы Богоявленской найдено. Сохранился небольшой бугорок с остатками расколотой старой каменной плиты, на которой начертано имя, и отчество человека благородного и отзывчивого. Теперь на этом месте установлен памятник с табличкой, на которой фотография и надпись

Аникеев Виссарион Ильич

умер 26 апреля 1939 года

Казак ст. Богоявленской.

Мы ищем для молодого поколения примеры подражания где-то вдалеке, а зачем ходить «за три моря» наберитесь терпения, поспрашивайте внимательно старшее поколение, пока еще можно что-то узнать да сохранить, взять за правило, и тогда окружающая нас жизнь будет интересней. Ориентиры есть, достались нам хорошим наследством от наших дедов и прадедов, дела которых помнят и поныне.

Наверное, Виссарион Ильич Аникеев делая добрые дела, надеялся, что через года прибьются волной к берегу те добрые традиции, на которых держалась совесть и честь казака и найдутся достойные продолжатели. Поверьте, от этого поступка будет легче дышать на нашей Донской земле.

1 – Сапетка — (рыболовная снасть — корзина без дна с ручками для накидки рыбы в реке).