Александр Кошманов

Сталинцы

КОМУННА «СТАЛИНЦЫ»

Так называли жители станицы Богоявленской место у первого притока Дона - реки Кагальник. Его заметно с правой стороны на выезде из станицы в сторону Цимлы. И пока живы старожилы, пришла  мысль расспросить  об этом. Как оно образовалось? Как жили и работали люди? Почему решили отделиться от станицы основного места жительства?

Прежде всего, необходимо найти старожила. Поиск всегда интересное и захватывающее дело. Очень увлекает. И как только зацепишься за маленькую ниточку прошлого, дальше небольшие детали обрастают новыми подробностями. И тогда подобно снежному кому накапливается интересная информация, которая не дает покоя и наводит на размышления. Но самое главное, по мере накопления документального материала приходит чувство удовлетворенности, что остается  не брошенной, не забытой страничка истории жизни наших земляков дедов и прадедов, бабушек и прабабушек.

Что видели своими глазами наши сверстники в те годы? Росли, воспитывались,  выходили на самостоятельный путь. Но самое важное, оторвавшись от знакомых, родных донских просторов, в других краях не растратили, не потеряли  человеческого достоинства, сохранив в душе тепло и уважение к родной земле, к малой родине.

Воспоминания детства, юности… Они живут в сознании каждого человека. Рано или поздно мы возвращаемся к нашим истокам. Они схожи роднику освежающего нашу память. Общаясь с людьми, сам невольно окунаешься в то время и вспоминаешь  их образы, как что-то светлое и дорогое. Жалеешь лишь об одном, ведь мог бы побольше расспросить, записать, запомнить «вбить» в голову так чтобы не жалеть о той далекой возможности сохранить для будущего историю нашего казачьего народа. Но, приходится кусать за локоток и, напрягая сознание, все нутро мысленно вести беседу, по каким-то отрывкам, кусочкам фраз пожилых собеседников представляя собственным  воображением  людей живущими в прошлом столетии.

Как радостно становится на душе, когда появляется живой ручеек общения, понимая, что время дает еще один  шанс исправить, наполняя духовный информационный вакуум.

А это встреча очевидца, скромного, обыкновенного человека, а в разговоре сквозит застенчивая улыбка и ответ: «Да что тут такого? Ну, жили и жили».

Такая  беседа состоялась 2 года назад с казаком, который помнит далекие дни жизни коммуны «Сталинцы».

Астахов Евгений Петрович родился в Сталинцах. Жил до 1947 года, потом с матерью уехали  (забрал брат Василий Петрович Астахов на Украину) но приезжали каждый год в родные места.
В 1954 году поступил учиться в Константиновский сельскохозяйственный техникум. С 1970 года работал и жил в Богоявленской . 1998 году вышел на пенсию, а в 1999 году переехал в г. Константиновск. Здесь же в городе живут дети.
….Как жили люди? Вот за Сталинцы можно сказать, это станичники отделились  от Богоявленки,  и в 1929 году образовали колхоз. Там сразу коммуна была. Было где -то  40 дворов это точно. Называлась коммуна имени Сталина, а в народе прозвали «Сталинцы».

Не знаю, кому пришла идея  поселиться  в Сталинцах, но какое это было распрекрасное место. Но как говорят, что кто-то один начал строиться, ну а потом  за ним пошли другие. Наверное, это и есть казачья вольница.

Люди работали от зари и до зари и считались лучшими работниками комунны.

Они раньше станичников выезжали в поле, допоздна работали и получали высокие урожаи.

День, отработал  - трудодень. На трудодень давали в разных хозяйствах разное. Деньги давали в полгода – раз. Если хозяйство покрепче за квартал –2 рубля или 5 рублей.

В 1957 году я работал, мне давали 2 рубля на трудодень и 3 кг хлеба. Хлеб в конце года получали  зерном. Семечки давали немного мешка три, их сбивали  на масло.

Вот  фигаль, который нам достался в  комунне, в нем мы жили. Я то сам 1938 года. Там с 1929 года было начато строительство. Были там и курени и землянушки. Школа была посередине, был и магазин.

Рядом с нами жили Гороховы, Земляновы, Фисановы у них были добротные курени. У Бондаренковых тоже был хороший курень.

Когда  Мостовые  перешли в Богоявленку.

Они перетянули этот курень и собрали его. Все курени были пластинчатые, поэтому легко можно было перевести. Пластина примерно 60-ка. По  краям делали запилы, входил паз в паз. Делали быстро, мастера были хорошие. Пилили большой пилой один сверху, другой снизу, потом-то пошли пилорамы.

Делали  пластины  с вербы. Верба – деловая она на стройку шла. Раньше было много вербы, а сейчас один тополь. А тополь это уже не строительный лес. Сосны раньше здесь не было. Был карагач.

Вяз шел на изготовление деталей седла.

А чтобы сделать хомут, шли в лес находили тонкую ветку, сгибали ее дугой, чтобы не треснула, и связывали  у основания. Вот так оно росло и уже готовой формой, оставалось только подождать, когда  наберет нужную толщину для обработки. Вот тебе и готовый хомут, вся его задумка.

Строили в «Сталинцах» Тавричанские хатенки. Это полы смазывались, а потолков нет. Посередине проходит балка, нет черного потолка, а сверху плетни положили, обмазали, да и все.

Стены земляные. Мазали навозом. Бывало, заходишь в хату, а  в передней комнате корова. Снаружи и изнутри тоже побелено.

 Крыша покрыта соломой или чаканом. Солома ржаная – жито. Она густая и укладывалась хорошо. Там мастера такие были. Подают ему смоченную солому, он ее грабельками, ловко сбивает ни ветер, ни дождь его не берет.

В «Сталинцах» крыши крыли чаканом. Есть кроют крышу чаканом просто так. Есть кроют «под корешок». Укладывают  чакан и сбивают. Сбивают, ну как  черепицу - одни корешки видно, уложил-подбил, уложил-подбил.

Делают так.

Вот представь,  взял пучок чакана и специальной дощечкой сбил его и делишь пополам и перевязку делаешь тоже чаканом. Потом раз! «Восьмеркой» перекрутил, связал в одно целое и притянул, а хвост оставил, чтобы свисал вниз для  скрепки другого пучка и  продольного прута (слега).

Вот и вся технология.

Воробьи только гнезда  вьют. Да когда шашку нада схаранить, то  казаки в стреху пад крышу  затыкали.

Рядом через Кагальник  на левой стороне был домик лесничего в карагачевом лесу. Был Коренев, потом мой брат Василий Петрович Астахов. Потом это дом сгорел.

В детстве играли  в «чурлюка да в «дука». Это как  в лапту играть в ямку бросают мяч, надо его отбить и чтобы твою не занял никто. Переезжали в лес, купались в Кагальнике.

Кагальник – это же богатейшая речка была! Там такие бьют родники! Один на одном. Там родники страшенные!

Бывает так, где глубина, там дна не достанешь, значит,  там бьет родник. А сейчас все родники замулило, ведь все перегородили.

Вот где-то в феврале месяце пришла холодная вода.

Заиграла Россош. Вот это между Сталинцами и Богоявленской ерик назывался «Колодезик» (на этом месте прорытая канава и насыпь), Так вот где прорыто это был природный ерик. Так вот, когда заиграет Россош, лед поднимает метровый да чиво там лед любой толщины («Россош» есть и в Богоявленском займище и «Бугры» возле «Бешаной ямы» это место возле «Черепашки». Потом я знал место «Штаны» - это ерик расходится. Обычно туда ездили сетки ставить – теперь ничего не найдешь, всё перепахали и закопали). Так вот бывает, плывет крыга, а на ней верба. Вырывало все с корнем. Так все это почистит русло реки, ериков и все унесет в Дон кугу, камыш, чакан. Это все делала холодная вода.

После этого опять морозцы, это где-то в конце февраля. Все позамерзнет лед светлый, светлый.… И мы  с пацанами идём  на лед Кагальника и начинаем глушить рыбу.

Находили  ступицу от колеса брички. Насаживали на втулку палку. Вот и «глушилка». Идешь по льду. Рыбы  было много.

Особенно легко было добыть щуку. Увидал щуку, размахнулся бац! по льду, глядишь, она перевернулась. Вырубил и пошел дальше. Лед-то чистый нет снега, все видно.  И вот эта красота почти каждый год.

И если ранняя весна Новая Жизнь караул кричит! Её-то затапливало, но они никуда не уехали, не переселились.

А раков было! Забрел с бреднем 2-3 раза затянул, и мешок под завязку, вот и хватит. Ловили руками! Идешь по илу, их было очень много, хватаешь, сколько ухватишь, не лазили  по норам.

И еще в «Сталинцах» была и долго сохранялась могила цыгана. Так вот этого цыгана убили, он у нас на квартире стоял. Я видел, как его убили. Это произошло в 1952 году на Рождество. Цыгана звали  Николай Хапуря, только недавно с тюрьмы пришел, но помню такой спокойный. Семья  у него супруга Райка, старшая дочка Лида – ей тогда было лет 6, и год или около года  - Васька-пацаненок. Они недавно стали на квартиру, и вскоре  Николай пришел.

Цыгане люди непостоянные. Обычно в зиму  у нас в Сталинцах постоянно пускали цыганей на квартиру перезимовать. Платить они не платили, а вот почти в каждом дворе стояли цыгане.

Так вот на Рождество, Николай Хапуря купил барана,  зарезали его. В этот день была свадьба, по-моему, Петра Касьяновича  Мостового его дочь Верка замуж выходила. Цыгане хорошо подпили и устроили скачки.

В Сталинцах было всего 2 улицы. Одна  вела на Богоявленку, вторая проходила вдоль Кагальника.

Сначала проскакали на лошадях. Потом запрягают брички, на бричках устраивали гонки.

 Райка- цыганка пришла в курень, и начала печку затапливать, а топили-то бурьяном. А я то смотрю у окна и смотрю, как цыгане скачут, и гляжу, задрались цыгане.

А я говорю: «Тетя Рая! Цыгане задрались!». Она и говорит: «Побегу, может Николай мой дерется!». И побежала.

А он – то Николай стоял на бугорке   и  не принимал участия в драке. Я же смотрю с окна. Райка к нему уже подходить ее обгоняет цыган, и махнул рукой. И я увидел, что он Николая ножом «достал». Я перепугался и с этим пацаном Васькой  на веранду. И только на улицу выскочил и гляжу этот –то цыган убегает, который зарезал, а другой погнался за ним следом. Я назад в  курень.

Потом его поймали в лесу, а он  ночью забрал семью, запряг лошадей и смылся. Чуть позже,  как немного успокоилось, как люди говорили, он дал Райке лошадей, да  вроде взял семью на содержание.

А в 1956 году  меня вызывали в качестве свидетеля. А что я мог сказать? Это было в 1952 году мне 14 лет.

Но до сих пор, сколько не встречал цыганей, когда разговоримся с ними, они говорят: «О! Хапурю мы знаем! Это мой родственник! И  Ваську мы знаем!».

 Могила цыгана  сохранялась долго. Недавно сняли ограду. Наверное, сдали в металлолом. Но  когда пахали, то это место всегда обходили стороной.

 Станичники поговаривали, что там похоронен цыган Будулай главный герой  романа А.В. Калинина. Захоронение не трогали, да и кто-то постоянно ухаживал. Часто приезжали родственники-цыгане в «Сталинцы». Останавливались у кого-то в Богоявленке.

Остальных могил там не видно, хотя там было кладбище.

В 60-е годы приезжал Новочеркасский драматический театр имени В. Комиссаржевской   и ставили спектакль «Цыган»  на сцене Богоявленского СДК.

Топилин Виктор Михайлович депутат Госдумы он из «Сталинцев» вместе проходило детство. Он хорошо играл на гармошке, и мы собирались  рядом с его куренем. У нас была начальная школа. В «Сталинцах» в начальной школе обучались 4 года, потом переходили учиться в Богоявленку.

Первая учительница была Татьяна Михайловна Попова. Распрекрасная учительница! Она всех называла «Женечка. Мишенька!». Это был 45-46 годы.

 В 1947 году мы уехали  с мамой на Украину, но каждый год мы приезжали, и в 1952 году мама меня оставила с няней  в  «Сталинцах».

 А вот после Татьяны Михайловны, когда  приехал  в Богоявленку, уже в 6-й класс ходил, у нас была Мария Семеновна Вакулина классный руководитель.
Наум Григорьевич Маштаков был директором школы.

Петр Иванович Сазонтьев  учил нас ботанике. Вот мы с ним  - ученики 7 класса сажали виноград и яблони рядом со школой.

Парк сажали другие школьники – это уже после нас. А мы ходили пешком из «Сталинцев»  в школу  в Богоявленку.

И ты думаешь, мы пацаны ходили прямо, что ли? Зимой мы ходили только по речке.

Вот сколько извилин, ни одной не пропустим, только по ним и ходили. Бывало, провалишься под лед и возвращаешься домой сушиться.

Коньки – это роскошь! Были самодельные только у Топилина Виктора Михайловича. Его отец работал кузнецом. Он первый коньки Виктору сделал, (станичники называли кузнеца «Чёмчик-лёмчик»). Когда выхватывал из горна раскаленную болванку, бросал на наковальню, бил молотком и приговаривал «Чёмчик-лёмчик, Чёмчик-лёмчик».

Кузница была в Сталинцах, вот так  как прямо ехать в луг «Маркин кут» называется вот где могила цыгана, а справа речка поворачивает, во как раз на повороте была кузня очень хорошая. Чуть дальше стояли 2 или 3 деревянных амбара.

Люди жили дружно, но бывала, что и переругаются. Это когда  соберутся бабы на току, да и  пошло дело.

Провожали  Мишку Мельникова  в армию, так вот помню, гоняли консервную баку по  улице.

 Были и приезжие Дворяткины, Проскурины, Гороховы, Топилины - это вот кузнец.

Топилина  встретил Чуканов Степан председатель тогдашний и предложил ему работу. А в это время  Земляновы уехали, и остался добрый курень для жилья. Ну и Миша Топилин согласился приехать работать кузнецом.

 Миша Лещев со Сталинцев мой годок работал в судоремонтных, жил в Константиновске (нет в живых).

Литвиновы, Мельниковы, Строгановы, Рычковы, Карасевы, Петровские, Семилетовы, Бондаренковы. Здесь в городе живет Надежда Надеваева она со Сталинцев.

Ребята Мостовые так они на конях и выросли.

В Сталинцах еще школа была, там  Анна Яковлевна Чередниченко учила детишек с 1948 по 1953 г.г.

Помню в «Сталинцах»  в первом классе новогоднюю  ёлку. Откуда ее привезли, не знаю?

А еще хорошо помню, рядом с ёлкой на табуретке стоит большая алюминиевая чашка с молоком. Очень хорошо запомнилась - кипяченое молоко сверху  каймачок. И вот мы рассказали стишок, спели песенку нам подарочек от дедушки Мороза стакан молочка. Доставалось всем ребятишкам, никто обиженным не оставался.

Потом укрупнение колхоза и стали соединяться с Богоявленской. Школа была закрыта.

А потом  в Богоявленской школе работала Прилепская Надежда Ивановна (это моя первая учительница, которая научила читать и писать. Очень внимательный и чуткий педагог. Мы ребятишки  любили и ценили ее. Я до сих пор помню ее мягкий, излучающий тепло голос. А. Кошманов.

Учитель Надежда Ивановна Прилепская родилась в  «Сталинцах» девичья фамилия (Стрюкова).
Наш род, наши Астаховские корни  очень древние. Люди мы были не богатые. Мать из середняков, ее фамилия - Алубаева. Дед по линии мамы работал ветеринаром.

 

 

 

Мой  отец Петр Васильевич Астахов ушел на войну со «Сталинцев».  Погиб 22 апреля 1945г. в Пилау. И ведь  только с Кенигсберга получили от  него письмо, в котором писал, что для них война уже закончилась.

 

В 1954-55 году со «Сталинцев» ушли последние жители, боялись, останутся  без ничего. Это было отдельное хозяйство. Председателем там был Чуканов Степан, Николая Степановича Чуканова отец. Потом Иван Антонович Надеваев. Люди были свои. Из своих они и назначались.

Потом был Малахов Митрофан Александрович (после Соболева), Перов Василий Васильевич (он недолго был), Важинский Виктор Васильевич, Семененко, Чехиркин, Ермилова.

Как только укрупнили колхоз, он назывался в то время «Дон», потом стал колхоз Максима Горького в то время председателем, был Янкович Юрий Федорович.

 

 

 

Янкович был исключительно хороший человек, после него Соболев тоже был хорошим человеком, он был хромой на протезе.

 

 

Юрия Федоровича Янковича я помню больше. Он понимал людей и относился к ним по-человечески. Он не богател.

Бывший военный летчик.

Вот у меня брат заболел. А они работали сутками на «Зису».

 

 

 

 

Все время в форме ходил. Человечный был.

Вот у меня брат заболел. А они работали сутками на «Зису».

Степан Михайлович Самойлов был завгаром, (станичники называли его «Кужу»  - это слово он говорил, когда обращался к кому-либо: «Я тибе кужу!»). И вот он  принимал со смены его машину и видел, что ему нездоровится. Ну а потом хуже и хуже.

Я побежал к Янкович Юрию Федоровичу и попросил у него машину, чтобы отправить в больницу, а рядом как раз проезжал «Газон». Ехал Юра Анохин под комбайн. Так Юрий Федорович, отвернул  машину от комбайна  и велел отвезти больного брата в районную больницу.

Моя сестра Нина была замужем за Павлом Ивановичем Ляховым бакенщиком-перекатчиком.

Они жили прямо у  Дона на 272 перекате, напротив Богоявленовки. У них трое детей, мои родные племянники: двойняшки ребята Ляховы (Вовка и Николай) и младший  брат Васька.

Как только начинается сенокос, посадка огородов меня туда запрут летом, и я смотрю этих ребят. Взрослым нада заниматься своими делами.

К Дону  ходил пешком. Эту дорогу знал, можно сказать с закрытыми глазами. Там росли тополя, насыпь, и домик – перекатчика.

Ближе к Константиновской был Перцев дядька Миша  это туда к Зимовной. Дальше к Суме перед старой станицей ерик Лихой ближе к Николаевской   там тетка Оля Петровская, или Глущенкова. Она Богоявленская. Ее дочка Мария работала дояркой в колхозе. Так вот они были перекатчики – трое  бакенщиков стояли.

Тогда бакена были деревянные, а сверху застекленные под фонарь. Утром тушит и заправляет керосином, вечером на лодку, на веслах к бакену  и  зажигает.

Пароходы бакена часто сносили. Как их сбили, тут же подавали сигнал - три гудка. Бакенщику все понятно - выезжает, ставит другой знак.

Когда Павел Иванович поднапьётся (был такой грешок). Тогда же плавлавка ходила, привозила им продукты, зарплату. Так он к этим продуктам «в довесок» всегда ящик водки  добирал. Водников после войны обеспечивали хорошо.

 Ну и он конечно как «загасил»! А мне что остается делать?

Приходилось лодку на лямку,  и пошел по берегу, почти до самой тетки Оли вверх по течению тяну баркас, как бурлак. А это километра два даже побольше. Вот через такое  расстояние  стояли перекатчики.

Даже когда заканчивалась навигация, они там зимовали. Занимались рыбалкой. Как вспомню у Павла Ивановича, стоял перемет (рыболовная снасть). Если идти вверх по течению от красного бакена и до берега, он там стоял специально под стерлядь. И вот когда бывало или куда уедет или запьет, так вот я утром суток трое проверяю перемет, снимал десяток, а то и 15 штук « шипов», и точно так же  вечером.

И вот представь себе на «голый крючок»! Крючок без «бородка», а рядом пробка. А там такой заворот течение быстрое, и вот это место стерлядка любит и  ловится то за хвост, то за бок.

Рот то у неё маленький. Она играется с пробкой,  ртом не может схватить крутиться и цепляется за крючок. Пробка от винной бутылки на грузике привязана рядом с крючком на небольшом расстоянии, а течение гоняет ее туда-сюда. А когда уж поймалась, то стоит не шелохнется. Подплывешь снимать с крючка, а у нее –то щипы и сверху и снизу. Подтянул поближе поводок, изловчился  палец стерлядке в рот и в лодку.

А сейчас если одну поймаешь, то это великое дело.

Павел Иванович продавать не продавал, на вид вроде был строговатый, а так простецкий - рыбу  раздавал людям. Правда, менял на зерно. Они то с моей теткой держали хозяйство, ведь если не держать хозяйство – пропадёшь.

Там же вольница! Сено коси, сколько хочешь. Она же Богоявленское займище  никогда не выкашивалась.

А еще запомнился один эпизод жизни на перекате. Жила  у них собака Туман. Очень интересное животное рыжей окраски. И что меня поразило, этот пёс ходил особенно  в  весенне-летний период постоянно с  пухлой мордой. В чем заключалась загадка? Объясню.

Весной Дон каждый год разливался. Вода выходила из берегов и вся низина вокруг куринечка  бакенщика заполнялась бурлящими потоками половодья. Красота конечно, необыкновенная. Все живое переходили в безопасное место, искали островки суши, где можно было переждать природное ненастье.

Место возле флигеля Павла Ивановича не заливалось водой.

И вот туда сползались степные шахматные гадюки. Тумана это очень раздражало, его «собачье нутро» не могло терпеть наглое присутствие ползучих гадов. Он их тщательно выслеживал, вступал в схватку  «рвал» их в клочья.

 Охотился в любое время суток. Иногда ночью слышался виг собаки. Мы понимали, принимая на себя дозу яда змея, «хватанула» нашего спасителя, Утром видели пса с заплывшими глазами, опухшим носом, но при этом приветливо виляющего хвостом. Со временем у него выработался иммунитет-противоядие. Да и постоянно искал и жевал какую-то траву. Укусы переносил, конечно, болезненно, но не одна тварь не переползала порог жилого помещения. Вот тебе смысл пословицы, кто же у Дона истинный  друг человека? Да, действительно собаки не люди…

 

Мы, будучи студентами, Константиновского сельскохозяйственного техникума ездили косить сено для учхоза. Группа была 40 ребят и одна девушка. Сено было столько, что хватало не только на район, на область и даже  доставалось соседним областям.

Последними уходили из Сталинцев Мостовые и Ефремовы. Дома разбирали и даже перевозили целиком в Богоявленку.

Там и сейчас остались деревца у Кагальника

Вот правление колхозное в Богоявленке – это перетянули школу со «Сталинцев», но, правда, к ней еще добавили. Само здание школы было меньше (там было всего 2 класса).

ЭПИЛОГ

Я очень внимательно слушал Евгения Петровича Астахова. Представлял картину той жизни людей у реки Кагальник. И почему-то вспомнил строки стихов казачьего  поэта, земляка   Юрия Васильевича Подсадных.

Как у Дона у реки,
Во широком поле.
Жили - были казаки
На речном просторе.

А потом поймал себя на мысли, когда оглядел его подворье и побывал у них в курине. Заметил, что  ничего у него не изменилось, имеется виду уклад казачьего быта.
На базу хранилось аккуратно сложенное  сено животным. Кто-то подошел к   забору и спросил: «Евгений Петрович! Есть молоко?» На кухонном  столе на широкой сковородке томился запеченный в духовке, с румяненной корочкой кабак. На стене хранятся портреты отцов и дедов.

Хотел спросить  земляка: «Чего не отдыхаешь? Ведь на пенсии  вдвоем с женой Клавдией!». Потом постеснялся по одной простой причине, так как увидел в этом человеке, не только хранителя донской казачьей истории,  а хозяина своей земли, страницы истории, которой ведут от берегов древней  реки  Кагальник.

Материал подготовил
А. КОШМАНОВ
Член Союза журналистов России
Фото А. Кошманова, Е. Качура